(Посвящено Геннадию Балашову)

Вокруг нет ничего. — Есть только небо и земля,

Ты, деньги, звезды в небесах, — еще «немного я».

Когда я не с тобой, — порой смотрю по сторонам,

И понимаю, — этот мир как глупая хрусталь.

Искусственно все в нем, и я над многим в нем смеюсь.

— Ты скажешь не права я, — солидарна… — Ну и пусть.

— Любой канал, любой роман — набор сюжетов в них,

— Все это розоватый срам, — смешон в них каждый штрих.

Мне нет любви от дур — актрис, от кино — героинь,

Мне радости нет от девиц, влюбляющихся в них.

И не светло мне на душе от ленточек войны,

Которые георгиевскими называем мы.

Я вяну с фильмов про «Звезду», про декабристов сброд,

Про то, как в сене с девочкой целуется урод.

Я изничтожу «Журавлей» с Самойловыми в миг,

Как только там услышу я самойловский же крик!

Нет радости от книг дряных, — какими могут быть,

Скажи, раз они учат деньги, славу не любить?

Ну кто такой тот Ирвин Шоу? — Кто?! — Божества фантом?

Раз нас он поучает «Богачом и бедняком»?

Кто грязь — Островский этот, смерд? — Убей его хлопок!

— Гром разрази его слова что «бедность — не порок».

Горбатов? — «Тот еще понос», — по прозвищу «герой»,

— Любитель мальчиков — совков и девочек — совков.

Толстой, который Алексей, — да тот вообще «рекорд».

В его «Буратино» одном воры лиса и кот,

И от того, что на деньгу охотились они,

— Злодеями, разбойниками изображены.

— И я не рада ничему, — с «духовностей» тошнит,

И помолюсь, чтоб мир к тебе, — в твое тепло пустил.

Вокруг нет ничего. — Есть только небо и земля,

Ты, деньги, звезды в небесах, — еще «немного я».