Отрывок из поэмы «Евгений Вельский»

Глава IV

I
От делать нечего, Евгений
За Груней волочиться стал;
Хоть часто уж от пресыщений
В любови женской он зевал.
И как-то удалось повесе,
Танцуя с нею в экосесе,
Снять с пальчика кольцо одно
(Знать было велико оно)…
«О помни, Груня, этот танец!»
– Отдайте мне моё кольцо…
И набежал ей на лицо
Вдруг яркий девственный румянец.
Как сладок Груне этот час:
Она любила в первый раз!

II
Она любила! Кто не знает
Порывов девственной любви,
Как сердце тайну разгадает
И забунтует огнь в крови?..
Как сладки первые волненья,
Как милы самые томленья,
Когда мы в жизни первый раз
Узнаем, что уж любят нас!
Дотоле бродим мы в потёмках;
На всё с участием немым,
На всё с беспечностью глядим
И разве иногда впросонках,
Как заволнуется в нас кровь,
Мы мельком вспомним про любовь.

III
Особенно красы-девицы,
Младенцами вступивши в свет
Средь вихря ветреной столицы,
Пока им не семнадцать лет,
Что чувствуют они, что знают?
К чему привержены бывают?
Сначала к кукольным играм,
Потом к корсетам и шалям –
Вот вся история их детства!
Немножко знанья пустяков
И обезьянства языков,
Порой немножко и кокетства –
Вот все достоинства… и я
Других не видывал, друзья.

IV
Прекрасны все, о том нет слова:
Как розы свежие цветут;
Лишь благовонья никакого
Цветы сии не издают,
Доколь в них чувство не проснётся,
Доколь любовь не проберётся
Хоть не нарочно, как-нибудь,
И не заронится им в грудь.
Они прелестны как картины,
В них милы локоны, убор,
И роскошь груди, милый взор.
Но что картина? Клок холстины,
Немножко красок – можно ль мне
Искать души на полотне?..

V
Но пробудись, душа младая,
Забейся, сердце, для любви –
Где дева прежняя земная?
Её ты прелестью зови!..
О, как в ней всё переродится,
Она как будто осветится,
Мы в ней не наше что-то зрим,
Она и дышит не земным!
Так драгоценный яркий камень,
Быв долго скрытым в недрах гор,
Исторгнутый, пленяет взор,
Блестит как искромётный пламень;
Так Бельведерский Аполлон
Из глыбы глины извлечён!


Романс

Ты не узнаешь никогда,
Что есть в природе грудь больная,
В которой сердце, изнывая,
Всё рвётся, рвётся, а куда?
                   Ты не узнаешь никогда!

Ты не узнаешь никогда,
Как я, смешавшися с толпою,
Послушной тенью за тобою
Слежу вниманием всегда…
                   Ты не узнаешь никогда!

Ты не узнаешь никогда,
Как тяжела мне с роком битва,
Как горяча моя молитва,
Как жизнь мне радостей чужда…
                   Ты не узнаешь никогда!

Ты не узнаешь никогда,
Кого в безвременной могиле
Так люди холодно зарыли,
Что не осталось и следа…
                   Ты не узнаешь никогда!

«Духовные», вы все меня достали!

— Не пожалев уж детства моего!

Уж сколь «духовных» фильмов можно ставить?

Уж сколь «духовность» славить — то еще?

Страну вы превратили все в рассадник

Повсюду понастроенных церквей.

— Нужон простор, дышать народу надо.

— Но, видно, Вера в Бога вам нужней.

А знаете что Бог сказал однажды

О том, кто свое мнение всегда

Навязывать привык кому попало

И ставить его во главу угла?

Так вот. — Сказал таким он: «Не судите»

— И не судимы будете тогда,

Не делайте другим, не допустите

Того, что не желали б для себя.

А вы все — «судьи», вы меня достали!

И достаете с самых малых лет!

— Вы с Библией и рядом не лежали!

И Вера в Бога только вам во вред.

Фильм снят по мотивам романа марка Колосова «Стенгаз», синтерпретированном здесь в легком, непринужденном, молодежном, хулиганском стиле. — Главный герой, — Семен, обладает художественным талантом, помогающим ему высмеивать в стенгазетах всякого рода шпану. Конечно, все это очень здорово и весело, но «борьба за порядок» — не всегда легкая штука. Фильм о том, что хорошим, непохожим на остальных ребятам в этом мире порой приходится не так уж сладко, и не всегда легко разглядеть за их внешней строгостью и неудобством для остальных доброту.

(Посвящено Геннадию Балашову)

Не смей предо мной появляться

В новом твоем пиджаке!

— Не в силах, поверь, целоваться

С айфоном в моей руке.

Ты передо мной на экране,

А я не готова совсем

Тонуть в тебе как в океане.

— О нет, — не бери меня в плен.

Итак пред тобою Россия

И Крым, Баязет, Порт — Артур

Своей красотою бессильны,

— Хоть ты не поймешь «почему».

Итак я к ногам бросаю

Твоим Украину всю.

— Весь мир пред тобою растаял,

И ты занял память мою.

Кто скажет что ты «лишь красавец»,

Посмеет тебя оскорбить,

Иль скажет что ты лишь засланец,

Шпион из врагов страны

— Того я убью ударом,

— И к черту пошлю книги все,

В которых любовник бездарный,

— В которых тебя только нет.

Сижу и смеюсь я над книгой

Где есть «михалковский налет»,

«Духовное квохтанье», «скрепы»,

Где главный «влюбленный кот»

«Рассиюшку — матушку славит»,

Дешевенько хныкая так,

Что вскоре смогу догадаться,

Что в пьянке писал Пастернак.

И чем эта книга пошлее,

Чем розовее и скудней,

Тем ты все прекрасней, сильнее!

— Сильней этой мерзости всей!

Не в праве сказать как прекрасен.

— Но в силах сказать как велик!

О… Как ты своими речами

Презренный металл освятил!

С ума сойду, — нет! — Не являйся!

— Дрожит монитор уж в руке!

Не смей на экране являться

В новом твоем пиджаке!

Се ла ви!

Если у него карман не пуст,
если у подруги классный бюст,
то с игрой бургундского в крови
парижанин скажет: «Се ла ви!»

Если плохи у него дела
и на брюках новая дыра,
если неудачлив он в любви,
разведёт руками: «Се ла ви!»

Селавивщик так и живёт.
Жизнь он, как резинку, жуёт.
Свято верит он в слова свои…
Страшно мне за это «се ла ви!»

Это объяснение — благодать.
Всё им в жизни можно оправдать.
Если где-то там Алжир в крови,
что же говорить: «Се ла ви!»?

Селавивщик, фраза слаба.
Где твоя за Францию борьба?
Ты борись — а значит, живи.
Так-то, дорогой мой… «Се ла ви!»

Ну что такое глупые романы вроде «Траса Бульбы» и «Капитанской дочки»? Ну что такое пушкинские «Выстрел» и «Метель»? Ну что такое книжки о русских завоеваниях, гусарах, надоедливо и нудно палящих пушках, бешено ржащих боевых конях, вечных юношах — повесах с необъятными усами и их голубовато — сентиментальных барышнях на фоне ТЕБЯ? Что такое мерзкие и пустые ораторские речи о «духовности», «нравственности», и «скрепах» на фоне ТЕБЯ? -… Ничто… — И все это стало в один прекрасный день таким ничтожным перед моими глазами когда я узнала о том, что на этом свете есть ты...

Если ты уедешь… Если ты покинешь Украину… Если ты перестанешь выступать… — То знай, — мне ничто не заменит тебя и твои прекрасные губы, которые нежно шепчут о деньгах...

В этом году исполнилось сто лет самому скандальному советскому писателю Всеволоду Кочетову. — Автор романов «Братья Ершовы», «Секретарь Обкома», «Молнии бьют по вершинам» и так далее. — Воинствующий антиинтиллегент, верный страж идеологии, ненавидящий многих своих товарищей по перу, — тем, не менее, затронул в своих произведениях не только важные политические проблемы, но и глубокие философские, а также тонкие человеческие отношения и ОСОБЫЙ смысл бытия. — Неповторимый дух Кочетова жив и по сей день, — дух его языка, — его нежность, его дотошность во всем, его страстность, его детская прямота, его ЭРОТИЗМ, — (эротику хорошо описывает тот, кто ее понимает), — кроме того Всеволод Анисимович был уникальным журналистом, — еще более уникальным, нежели писателем, — чувствительным, внимательным, «влюбленным во все на свете», прожженным материалистом, для которого каждая крупица земли, каждый парень и девушка, каждый предмет быта значил МНОГОЕ. После Максима Горького, — «главного буревестника революции» Кочетов оказался «последним тайменем на сплаве» и ПЕРВЫМ БИЛЛЕТРИСТОМ коммунистического искусства. Если Горький — представитель, так называемого, «железного века» высокой литературы, то Кочетов — настоящая ПОП — ЗВЕЗДА, — можно сказать, «Киркоров от советского искусства», — красивый, или «низкопробный», — судить читателю, но в свое время ЖУТКО популярный. Ему мы обязаны за поднятие в литературе БОЕВОГО МИЛИТАРИЗМА, ГЕРОИЧЕСКОГО НАЧАЛА, ИДЕАЛЬНОЙ ЧУВСТВЕННОСТИ, и ПО _ НАСТОЯЩЕМУ РОМАНТИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ, — такие девушки и юноши встречались нам не раз в сказках и зарубежных романах, но Кочетов адаптировал это к «советизму», поэтому этого писателя читаешь так, как будто перед тобой настоящий очаровательный бестселлер.

(Статья создана 12 октября 2012 года)